Навру с три короба. Pulp Fiction - Михаил Буканов

Навру с три короба

Pulp Fiction

Михаил Буканов

© Михаил Буканов, 2017

ISBN 978-5-4485-3609-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Белоснежка

В суровую зимнюю пору, в страшном заснеженном лесу не спящие ночами совы, могли наблюдать странную процессию. Здоровенный мужик, одетый в костюм королевского егеря, вооруженный длинным мечом и арбалетом, сопровождал молодую красивую девушку. Причём, тоже одетую не по погоде. Весь её туалет составляло длинное платье и маленькая корона принцессы. Были ли у неё какие-либо туфли, определить не представлялось возможным. Сугробы и длинный подол не позволяли это сделать. Чертыхаясь и, время от времени, утопая в сугробах парочка всё дальше и дальше уходила в лес. Кроме затруднявшего движения меча, путавшегося под ногами и застревавшего между ног, егерь, закинув перевязь арбалета за спину, тащил огромную мраморную плиту, u не простую, а могильную. С краткой надписью, сообщавшей годы жизни и смерти сопровождаемой им принцессы. Месяц и число дней последнего года на надгробном постаменте были сегодняшними, cледовательно, принцессе оставалось жить совсем немного, u она начала об этом догадываться! Внезапно остановившись посреди глубокого сугроба, при свете полной луны, принцесса обратилась к сопровождающему: Послушайте, почтеннейший! Вы по зимнему лесу ходить не устали? Какие инструкции вы получили от моей мачехи? Я что, должна замёрзнуть случайно? Пропасть среди хищных зверей? Утонуть в незамерзающем болотном омуте? Вы, милейший, скучный, несносный человек. Ходим мы с вами, ходим, а вы что? Анекдот что ли бы какой скабрезный рассказали, смешное происшествие в лицах воспроизвели. Нет! С маниакальным упорством, тащите мой надгробный обелиск, молча сопите и не разговариваете. Да вы, сударь, невежда! Кто это учил вас манерам таким? Вам не егерем быть, не казнить принцесс, а чучелом вороньим работать. Немедленно изложите ситуацию, а то я за себя не ручаюсь. Я ещё не решила, что буду делать, пугаться, сопротивляться, или в амбиции впадать, но вам от этого нисколько легче не будет. Что же вы молчите? Излагайте! Сколько можно молодую принцессу по морозу таскать, вы, изюбрь недотраханный? Отвечать извольте, и немедленно! Мужчина, казалось, даже опешил от произнесённого юной особой речитатива. Ничего подобного из уст беспомощной жертвы он никоим образом не ожидал. Мраморная плита, вырвавшись из промороженных, казалось бы, до костей рук, скользнула в глубокий сугроб. Ваше юное Высочество, – ответствовал егерь, – по полученному приказу я должен Вас завести в глубокий, жуткий и тёмный лес, привязать к дереву и убить. Сексуальное оскорбление действием тоже не исключалось, некоторым даже образом рекомендовалось к применению. Предлагалось охально вас изобидеть, да так, что бы другим неповадно было. Я точно не знаю, это как и куда, но спрашивать побоялся. Затем, предварительно зверски вырезав у Вас сердце, должен я опустить ваше Высочество в страшную могилу и обозначить её надгробной плитой, a сердце принести матушке вашей приёмной, королеве-мачехе! Ферштеен? Их ферштее дих, – отвечала острая на язык принцесса. Ты бы ещё на южный вариант гонконгского перешёл. Чего ты мне на немецком-то? А до этого, мы на каком языке говорили? Молчишь, хорёк трясогузочный? Ну, молчи, молчи! Будет и на моей улице праздник, приедет Еруслан Лазаревич, друг мой сердечный из Джерузалема! Вот тогда ты, и иже с вами поймёте, почём сотня гребешков! Сволота, скотиной недопереваренная! Немедленно, костёр разводи, дичь какую прибей, сумерничать будем. Заодно, о делах твоих скорбных поговорим. Может быть ещё и живым уйдёшь! А насчёт мороза, так я тебя на понт взяла. Отец с мальства моего всю зиму дочуру в проруби купаться и нырять заставлял, по сугробам босиком бегать. Мне путешествие наше до всеобщей электрификации. Тебя, по-юности, задрыгу, пожалела. Pасстанься ты с плитой, олух царя небесного. Кто там проверит под такими сугробами, где она находиться будет? Через полчаса костёр весело горел, на вертеле, сварганенном из меча, егерь крутил над огнём трёх убитых зайцев. Полупустая фляга приличного размера, ранее висевшая на поясе, теперь переходила из мужских натруженных рук в тонкие девичьи пальчики. Гармония была полной, завершилась она приятным сном у костра под одним плащом. Несмотря на трескучий мороз, поспать часа два удалось. Светало. Сомнения и угрызения совести вместе с ознобом пробирали до костёй егеря. Что делать? – этот вопрос встал перед ним во всей своей угрожающей объёмности. Проснувшаяся принцеса быстро умылась снегом до пояса и заговорила. Опомнился? Совесть старого служаку гложет? А какие ты мне клятвы вчера давал? Какие обещания, вплоть до немедленного предложения руки и сердца. Дрючёк старый! Хочешь и рыбку съесть, и на тонкие девичьи плечи сесть? Хорошо, есть кому за тебя подумать, фиш-филе магдональдское. Меня к близко живущим гномам отведёшь, я там ешё не была! Слышала я, шалуны они порядочные. Не то что друг друга, лису не оформив не пропустят! Сам вон три сердца заячих возьми и матушке моей, мачехе гнуснопрославленной, предъяви. Есть у меня крепкое подозрение, что в морге она никогда не была, ничего про внутреннее устройство принцесс не знает, так что такие внутренние органы сойдут. Давай хлебнём по совсем последней, зайчатину доедим и в путь. Как поют наши гренадёры: В путь, в путь, в путь к кому-нибудь, а для тебя пехота, есть маркитанток рота, смотри не позабудь, вдуть, вдуть, вдуть!

Случай с Синдиреллой

Хряет Синдирелла по Бродской, «вся такая воздушная, к поцелуям зовущая», ветерок лёгкий мятые лохмотья раздувает, а пепел с золой по ветру лёгким шлейфом в грядущее улетают. Идёт дева сия, прихрамывает слегка, а в голове мечта светлая прелюбами дня восторгается. Вот, мол, сейчас до Снежнобелой дойду, а у неё этого «Боярышника» море разливанное, на все вкусы, в посуде большой и много! Как, скажи, могут эти пришельцы с Кенийского континента у нас в Расее устраиваться. Сама размером с морковку, груди её синии до колен висят, а у барыг на помойке в авторитете. И чего она такое может, что я не смогу? Экзотика, видать, в растакую её трухмень мать! А тут подворотня из-за угла показалась, глубокая такая, как у проходимца из Нигерии жопа его чёрная, без всякого просвета, но с дыркою. Понятное дело, такое место лучше кругом обойти, ничего хорошего там обретаться не может. Но слышит дева голос приятственный, полный таинственного предназначения. Слышь, шмара, сюда подойди, потом сама радоваться долго будешь, что мимо не прошла, тут твоё счастье девичье обретается. Какая, скажите, дивчиночка после этого мимо пройдёт? Спросила только слабо, а ты там, ваще, при деньгах, или, чего-нито на зубок найдётся? А потом смело шагнула в жутко таинственное пространство подворотни. И именно в это время таинственно заиграла печальная музыка «Нагилы Хавы», замерцали отблески лампочки над входом в дверь бывшей дворницкой, а потом она увидела и само существо, проводящее в жизнь все эти манипуляции. Колобок, – прозвучал сильный мужской голос, я не низок, не высок, нету ручек с ножками, всё же мысля бъёть в висок, я не козлик с рожками. Сам любую я могу, охватить заботою, по дорожкам всё бегу, и по-фене ботаю! Разрешите представиться, хлебобулочное изделие собственной персоной, неоднократно бывал в побегах, ушёл от деда с бабкой и прочих ушастых про****ронов, лису использовал и отпустил с миром, а волка опетушил, как и зайца с мышкою, Жучкою и котом Фёдором. На приступке то ли сидело, то ли стояло страшное существо с метр в диаметре, а по высоте, аж, метров до двух с гаком. Я тут по легенде, – проговорило Оно, прикинулся ветошью из вашей старой сказки, в темноте не видно, голос у меня варьируется, тёмбры подбираю самые жалостливые или сердечные, так что клюёте вы на меня мгновенно. А руки там создать, или ложноножки выпустить, так я это в шесть секунд, раз, и в дамки, но, к любой мадамке! Хана тебе пришла, грязнуля, карачун, так сказать, а мне чистота без надобности вовсе, я всё могу усваивать, хоть живую плазму, хоть мёртвую протоплазму, всё по кайфу идёт! Тут-то и поняла Синдирелла, что жизнь вела неправильную и неправедную, взмолилась она тогда гласом зело велиим: «Не, лопай меня, о чудовище, скажу, где зарыто сокровище,»» в грудях Снежнобелой по****ушки, не реципе спят на оладушки, там карта припрятана с знаками, как надо работать над маками, и «герыч» тогда получается, такой, что планета качается! Наш псевдоколобок, радостно промурчав, весело хрюкнул! Про то, что такое «герыч» он уже знал, поиски во флюидно-шизоидных полях стратосферы как и всегда, давали свои результаты. На, держи, – проговорило существо и сунуло в руки обалдевшей от счастья Синдиреллы трёхлитровую банку с надписью «Стекломой спиртовой очищенный». Не верю, – совершенно по Станиславскому вскричала дева, ловко отвернула крышечку и смело отхлебнула содержимое. Блаженство отразилось на её мгновенно покрасневшем лице. Да, это был он, отечественный стекломой высшего качеств и в необозримом количестве. Счастье наконец-то посетило сию отверженную душу! И нам придётся простить болезную дурочку, сослепу, в темноте не разглядевшую маленькую приписку: Изделано в Одессе, Малая Арнаутская вулиця, второй дом с краю! Мгновенная конвульсия пробежала по всё еще для совсем опустившихся соблазнительному телу, а потом лёгкий стук об асфальт показал и обозначил место последнего падения Синдиреллы. А Колобок, гнусно улыбаясь, всосал в себя бренные останки, хищно улыбнулся и отправился на поиски Белоснежки!